у хёнсо излюбленная фраза — «мне даже слово вставить не дали» — хмельная, пузырящаяся во рту, снимающая камень с покосившихся плеч. она нос трёт, делая вид, будто вот сейчас чихнёт, стараясь в глаза напротив никогда не смотреть; выбор у неё был всегда и она об этом знает. никто не заставлял лежать сутками, громко говоря о том, что образование ничего не даёт, стараясь оправдать собственное бездействие. не заставляли. лишь дали стимул.

крупная ладонь тянется медленно, подобно сытому удаву, — действительно ли всё было так, или у хёнсо на мгновение забарахлил процессор и картинка пошла с перебоями? пальцы красивые, если горло сожмут достаточно сильно — не проснёшься. она очень этого хочет. сжимает крупные стебли изо всех сил, не до конца отдавая себе отчёт в том, что ещё немного и хрупкие волокна разорвутся на две части. по перепонкам отбивает каждый слог, пропитанный недовольством, оставляя свербящие язвы, давая понять, что первым и единственным вопросом биби зашла слишком далеко, превысила скорость; расплачивайся, дура.

она лишь на секунду теряет лицо, выдавая озарение, засевшее где-то внутри: хёнсо полна уверенности в том, что понимает его. он тоже потерялся среди собственных ожиданий, у него своя война и в живых осталась лишь его оболочка ( так ли крепко всё внутри загрунтовано? ). либо он просто пустоголовый мудак. один из тех, что заказывают несколько букетов по скидке на разные адреса, улыбаясь сладко и теребя кожаный кошелёк слишком близко к чужому носу, мол, «гляди, я могу позволить себе такую жизнь». таких биби старательно разжёвывает, смакуя приторное нутро, и выплёвывает сразу же, как только начинает отдавать гнильцой. набор шотов для этой красотки; стой, подожди, разве ты не отсосёшь мне в туалете? дома тебя никто не ждёт, оставайся со мной. шмара.

« даже глаза у него затянуты плотной дымкой »

тебе не пробить эту стену, хёнсо. пожалуйста, даже не пытайся.

— не думаю, что ваша дама обрадуется, получив такой веник, — а хёнсо была бы рада даже похоронному венку. даже, блять, колючим веткам барбариса — ей плевать, лишь бы хоть какой-то намёк на любовь, о которой рассказывают все вокруг. изредка голову пронзает мысль о том, что это лишь выдумки; фантазии, чтобы разнообразить серую трясину, в которой они увязли. будто весь мир сговорился, решил надуть её и поведать о том, чего на самом деле не существует. пусть поищет и измажется в грязи, пока искапывает норы. за этим так забавно наблюдать.

[indent] [indent] а что ты любишь?

[indent] хёнсо любит, когда тело будто ватой набитое под действием градуса. любит, когда в голове пусто настолько, что можно наконец просто насладиться тишиной. она любит, когда чьи-то руки крепко сжимают её плечи и притягивают к себе близко.

[indent] [indent] жалеть себя до глубокой ночи в страданиях,

[indent] ( да, мать твою, да )

[indent] [indent] а потом с 9 до 9 торговать ромашками?

[indent] глаза уже на мокром месте.

— люблю? — нижняя губа дрожит слишком заметно, — люблю, когда люди пытаются проникнуть вглубь, чтобы узнать меня, а не получить удовольствие.

из ведра водой ледяной окатывает, в голове голоса просят заткнуться поскорее, но у биби каждый нерв подобен оголённому проводу, она слишком долго терпела, ставя заботы других людей на высшую точку собственного пьедестала, будто её проблемы ничего не стоят. смаковала проблему каждого, примеряла на себя, дабы дать дельный совет, и всё равно оставалась одна.

хочется сделать глубокую затяжку; свободной рукой открывает пачку, лежащую в кармане сковывающих джинс, и перебирает пальцем сигареты, обещая себе, что совсем скоро смешает дым с ледяным уличным воздухом в лёгких.

— люблю спать больше пяти часов в день и засыпать пьяной, — с трудом выдавливает из себя подобие улыбки. ты сам спросил, — книжки о любви ещё. слащавые такие, для детей. и ромашки люблю.

ядом стреляет, отчаянно защищая горку праха в собственной душе. она когда-то ржавыми гвоздями тот гроб заколотила, наспех присыпав его сухой землёй, чтобы никому не докучать, не подумав о том, что кто-то может посягнуть на него, в голове обсасывая лишь одну мысль: « да кому какое дело? »

хруст эхом проносится, будто теннисным мячиком отбиваясь от начищенных утром стёкол — что-то внутри у хёнсо не выдержало, пальцы сжались слишком сильно, ломая несколько стеблей, и на секунду ей показалось, будто кожа лопнула следом за ними.

( надломился весь мир )