В каждом человеке есть тень — не та, что ложится за спиной в уличном свете или дрожит на стене в отблеске свечи, а иная, безымянная и безликая, существующая вне времени и плоти, изнанка мыслей и движений, что не поддаётся ни описанию, ни изгнанию; она живёт в глубинах, под слоями памяти и рассудка, словно затонувший город, чьи руины всё ещё поют на языке, которого ты никогда не учил, но почему-то понимаешь, особенно в тишине, в час между сном и пробуждением, когда кожа помнит прикосновения, которых не было, и воздух кажется гуще, чем должен быть. И если достаточно долго смотреть в зеркало — не то, что висит на стене, а то, что обитает внутри тебя, в тёмных коридорах твоей вины и страха, — можно заметить, как по краям отражения что-то колышется, как будто реальность чуть-чуть дрожит, словно ткань, под которой кто-то дышит; и в какой-то момент, короткий, как щелчок замка, но вечный в своём значении, ты вдруг понимаешь, что взгляд в зеркале — не твой, а её, той тени, что ждала терпеливо, с самого твоего первого лжи, с самой первой раны, с той минуты, когда ты отвернулся от света и сказал: «Я в порядке», зная, что лжёшь, и именно тогда она начала расти, набирая силу в каждой твоей уступке, в каждом невыбранном «нет», в каждой боли, которую ты решил не чувствовать. И теперь, когда ты один, и ночь развернулась, как шкура зверя над миром, она ближе, чем когда-либо, и, быть может, уже говорит от твоего имени, шепчет за тебя, чувствует вместо тебя, выбирает за тебя — и ты даже не заметил, как исчез, оставив вместо себя её, родившуюся не в аду, не в хаосе, но в тебе самом.